Блог Александра Архангельского

Умер Марсель Райх-Раницкий. Путаный, со скелетами в шкафу, и в то же время невероятно яркий человек. Польский еврей, связанный с госбезопасностью (кажется, не только с разведкой) и бежавший вовремя на Запад, чтобы стать точкой отсчета для всего послевоенного немецкого литературного процесса.

Как сообщил журнал Отечественные записки, скончался Григорий Померанц - как определить его профессию? философ? не вполне? богослов? не очень? религиозный писатель? да и не писатель... глубоко верующий рассуждатель о смысле жизни. Родился он в 1918 году, прошел войну, именно там, рядом со смертью, пережил встречу с вечностью, и больше ни о чем думать, ни о чем говорить, ни о чем писать не хотел, да и не мог. Только о главном... Царствие Небесное человеку, который спокойно, тихо и светло прошел тот путь, какой считал единственно правильным.

К сожалению, я не в Москве, иначе был бы на прощании..

Оригинал взят у latynin в Евгений Борисович Пастернак

Вчера был день памяти Рихтера. Каким-то совершенно необъяснимым образом я, музыкально неграмотный мальчик из "низовой", никак не связанной ни с интеллектуальной сферой, ни тем более с консерваторской средой (разве что с шахматной - потому что мама была одной из немногих шахматных машинисток в Москве), дважды имел случай сидеть с ним рядом и делать вид, что общаюсь.
Дело в том, что меня с юности опекал великий чтец Дмитрий Николаевич Журавлев. Его трогала моя детская влюбленность в стихи Пастернака, и он мне благоволил, подпускал к пастернаковским письмам, рукописям стихов из запрещенного "Доктора Живаго" (о, это прикосновение к витиевато-летящему почерку, о, эти бумажки с вариантами слов и строк, подклеенные к основному варианту, чтобы можно было потом выбирать и сравнивать,,,) Однажды в квартирку Дмитрия Николаевича на Зоологической, в тот самый момент, когда я там сидел и выедал кишки великому актеру и его добрейшей жене, выспрашивая очередные подробности о Пастернаке, в гости пришла суховатая женщина и стала показывать снимки афинских гастролей. Считалось, что я понимаю - кто передо мной. Потому что как же может быть иначе.
Я, в свою очередь, не собирался себя выдавать и держал ухо востро, гадая по обрывкам фраз, какие такие гастроли и почему женщина так лично говорит о некоем "Святославе Теофиловиче". Связать полудомашнего "Святослава Теофиловича" с тем самым заоблачным Рихтером, чьи пластинки я покупал при первой возможности, мне, видимо, в конце концов удалось, потому что Нина Львовна Дорлиак (а это была, конечно же, она) пригласила в гости не только старых друзей, Журавлевых, но и меня, 16-летнего невежу.
И вот через несколько дней я поднимаюсь на последний этаж знаменитого дома на углу Бронных; две соединенные квартиры, пугающий простор, помноженный на скромность обстановки, на стенах - отобранный специально для сегодняшнего вечера Мондриан из рихтеровского собрания; на своем кабинетном рояле Рихтер сыграл Сезара Франка,потом говорил об идее чистого цвета у Мондриана, читал все те же стихи из Доктора Живаго по карманному финскому изданию, так похожему на брюссельские томики Нового Завета... все помню, как будто было не 35 лет назад, а вчера. Даже что ели - и то помню; какие-то редкостные серебристые чипсы, привезенные из последнего турне.
Когда вечер подходил к концу, Журавлев толкнул меня в бок - "Утащи что-нибудь на память! Святослав Теофилович, можно юноше на память взять салфетку?" "Можно", - своим протяженным немецким голосом милостиво дозволил Рихтер.
Эта салфетка долгие годы лежала у меня в серванте. И напоминала даже не столько о встрече с пианистом, сколько о том, что были ведь времена, когда мальчик из ниоткуда, не подающий никаких актерских или музыкальных надежд, мог попасть в дом к выдающемуся чтецу, а из этого дома - в дом к величайшему музыканту. Ни за что. Нипочему. Просто потому что они были открыты. То есть дарили - себя.

Завтра попрощаюсь с тихим европейским солнышком и вернусь домой. А послезавтра, 12 мая, в 18.00, в книжном магазине "Москва" будет встреча с читателями. Повод - книга "Важнее, чем политика". Но подвезли в магазин и другие мои книжки. Приходите, буду рад общению!
ПС Вечером по этому случаю помещу в ЖЖ еще один кусок из книги, беседу с Адамом Михником.

После затянувшихся новогодних каникул сегодня, в понедельник 17го января, в 22.15, на телеканале Культура очередной выпуск программы тем временем. Тема: "Культура и национализм".

Гости: Игорь Волгин - профессор МГУ, писатель, президент фонда Достоевского; Дмитрий Володихин - писатель; Александр Ципко - философ, политолог; Екатерина Гениева - директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы; Герман Садулаев - писатель; игумен Петр Мещеринов - настоятель подворья Данилова монастыря в селе Долматово.

Ниже будет ссылка на утреннюю колонку, которая уже во многом устарела, поскольку предваряла встречу писателей с Путиным, на которой я был.
Но сначала - резюме.
На встрече было десять человек, от всех направлений, поколений и жанров. Распутин, Битов, Олеся Николаева, Кабаков, Варламов, Поляков, Устинова, Лукьяненко, Алексей Иванов. Писатели, за исключением Николаевой и Варламова (до Кабакова, Иванова и Лукьяненко очередь, увы, не дошла, поскольку Битов брал слово несколько раз и выступал подолгу), говорили о внутрицеховом. Толстые журналы, Литфонд, Переделкино. Острые вопросы не задавали, не из страха (чего бояться? никто никаких ограничений не ставил), а потому что жизнь за пределами цеха не так уж интресна. Из важного: говорили о литературе в школе, о необходимости возвращения сочинения, о библиотеках и формах поддержки словесности.
Я говорил о программах продвижения современной русской литературы в библиотеки - и задал два вопроса.

Первый про фигурантов дела Ходорковского, особенно о рядовых, которые попали под раздачу. Почему государство не хочет их помиловать? Ответ: дело не только экономическое, но за ним тянутся и убийства, за ним кровь. Тем не менее, помилование открыто для всех, в том числе и замешанных в тяжких преступлениях. Условие: прошение о помиловании и признание вины.

И - что гораздо для меня сегодня важнее - о Подрабинеке и "Наших".
Я спросил, как премьер относится к тому, что лидеры Наших фактически призывают к травле гражданина России, неважно, какую статью он написал: если бы его просто критиковали, дело было бы нормальное, но его именно травят; тут был процитирован ЖЖ Бориса Якеменко - о том, что Подрабинек должен бояться выходить на улицу, зная, что будет оплеван, и это только начало. Ответ премьера: о шашлычной что-то слышал, о хамской статье тоже, а о том, что было после - слышу первый раз. Вы думаете, что власть управляет всеми действиями Наших напрямую? ничего подобного. Я вообще не знаю их планов.
Я возразил: но они ссылаются на Вас. Ответ: на меня вся страна ссылается. "Наши" это просто молодежь, но у них есть идеологи, у которых, кажется, имеются свои политические амбиции. Вообще, это свидетельство нашей низкой политической культуры, один пишет хамскую статью о ветеранах, другие загоняют его в подъезд... Вообще, если вы хотите знать мое отношение к  тому, о чем вы рассказали, то мне все это не нравится.

Надеюсь, эта цитата (она близка, хоть и по памяти) пригодится Элле Памфиловой в ее боданиях с Исаевым.

По поводу слухов. Вопреки тому, что говорили, встреча не была приурочена к дню рождения премьера, что он сам подчеркнул раза три. Быков и вправду отказался. Прилепин не отказывался, потому что в этот раз его не приглашали. Улицкая была заграницей.

http://www.rian.ru/authors/20091007/187848797.html

Пятничные Ведомости со следующей недели уполовиниваются, с 16 до 8 полос. Так что это последний эссей из цикла про города и веси. Продолжим когда-нибудь и где-нибудь.
Картинки сегодня не грузятся. Подверстаю попозже.

Там, где нас нет

Всего-то делов: накануне днем отправиться в Стамбул. Оттуда поздним рейсом полететь в Тбилиси. Просвистеть сквозь спящую столицу на машине, дождаться утреннего поезда, и через шесть часов сквозь дымку полусна увидеть густо-синий абрис города, спустившегося к морю. Мы в Батуми. Там, где в августе 2008 барражировали наши истребители и куда направлялись танки, а теперь царит пустота межсезонья. Редкие парочки сидят на скамейках, держась по-старинному за руки. Дедушки из клуба ветеранов играют в домино и шахматы, пьют неизбывный кофе и громко говорят по-русски о свадебном союзе двух ветвей Багратиони. Всюду турецкие флаги, турецкие вывески; турки, когда-то владевшие этими местами, тихо возвращаются сюда экономически. Свято место пусто не бывает; им хорошо там, где нас нет.

 

( Collapse )

Завтра, 8 декабря, в 18-00 я встречаюсь с читателями в книжном магазине Библио-Глобус, на Лубянке. Вышло новое издание книги "1962", в издательстве "Астрель". Приходите, пообщаемся.
Завтра же, в 22-35, на канале культура очередной выпуск программы Тем временем. Говорим о борьбе модернизма с классицизмом в современной архитектуре на примере Москвы. Участвуют: Наталья Душкина, историк архитектуры (МАРХИ), Рустам Рахматуллин, москвовед, солауреат Большой книги; Михаил Филиппов, архитектор; Михаил Хазанов, архитектор.
Сам я полон вологодских впечатлений. Хорошее было общение и на журфаке, и в "бизнес-инкубаторе", и в Областной библиотеке, и в книжном магазине. Города практически не видел: 4 встречи за день, успеть бы. Но в Вологде я далеко не первый раз, город сильный, красивый...
Одно огорчение: прислали ссылку на блог некой студентки журфака, выложившей в ЖЖ не только то, что мы во время встречи со студентами обсуждали открыто, но и то, что условились считать "офф рекордс", поскольку разговор между своими предполагает обсуждение тем, не предназначенных "на вынос". Причем по дурости она и не скрывает, что - условлено было "не для цитирования". Не то чтобы я какие-то суровые тайны выдал, скрывать, в общем, нечего; но - неприятно. Не все, что есть в печи, на стол мечи. Из девочки толку не будет. Она так и не поняла, что либо журналист добывает информацию сам, либо соблюдает уговор, когда с ним беседуют на понимание.